Кто такие сатиры? Что такое дифирамбы, вакханалия и песнь козлов?

Перед нами картина французского художника Н.Пуссена: прекрасная женщина – и мужеподобное существо с козлиными ногами, жадно припавшее к кубку с вином… античный сюжет – весьма закономерно и для уходящей эпохи Возрождения, и для зарождающегося классицизма. И женский образ полностью соответствует духу классицизма с его идеями разума и меры – совершенное тело, спокойствие, «классический» античный профиль.

А вот второй персонаж… от него так и веет необузданной природной силой, он не просто пьян – сила, заключённая в вине, составляет его сущность (что подчёркивает венок из виноградных листьев)… Картина называется «Нимфа и сатир».

Здесь отражена двойственность античной культуры – пожалуй, сопровождавшая потом человечество на протяжении веков: аполлоническое и дионисийское начало. Аполлоническое связано с уравновешенностью, разумностью и совершенством, дионисийское же – с торжеством инстинкта, безумия, животного начала в человеке. В античности первое воплощалось в богах Олимпа, находя своё совершенное выражение в Аполлоне, второе же – в культе Диониса-Вакха. Ведь античность – это не только величественные статуи и строгость колонн Парфенона – это ещё и дикие оргии, когда простоволосые женщины в бешенстве голыми руками и чуть ли не зубами рвали жертвенное животное…

Эту дикую природную силу, животное начало в человеке – необузданное и опасное – и являют собой спутники Вакха-Диониса – сатиры.

Образ сатира – это образ человека-животного: человеческое туловище, лицо, а ниже пояса – козёл, животная сущность подчёркнута ещё и рогами. Почему черты именно козлиные? Это животное (в силу своей «повышенной любвеобильности») во многих культурах связывалось с плодородием (вспомните русскую пословицу: «Где коза ходит, там жито родит»). Но для древнего человека плодородие земли было неотделимо от плодородия человеческого, а значит – от инстинктов.

Инстинкты высвобождаются посредством вина – потому-то Вакх покровительствует виноделию, потому-то его спутники сатиры, а также вакханки (необузданные женщины, иначе называемые менадами) всегда пьяны. Впрочем, опьянение для древнего человека опять же не совсем то же самое, что для нас – не просто способ «расслабиться» и получить удовольствие.

Вино погружает человека в то, что современные психологи называют изменённым состоянием сознания – а в древности считали выходом в потусторонний мир. Бросает туда человека и состояние безумия. Потому-то безумие – это сущность Диониса: им он карает тех, кто отказывается почитать его, безумие торжествовало на разнузданных празднествах в честь бога виноделия – дионисиях (в Греции) и вакханалиях (в Риме). Участники ритуалов одевали маски и звериные шкуры, «принимая облик» сатиров и пели песни, излагающие мифы о Дионисе – песни эти назывались дифирамбами. Позднее стали ещё и разыгрывать эти мифы – из таких представлений, называемых «песней козлов» (по-гречески – «трагедия») и родился античный театр.

Правда, трагедия как таковая в конечном итоге оказалась в области действия аполлонического начала, дионисийское же воплощало себя в жанре, существовавшем наряду с трагедией и комедией и занимавшей промежуточное положение между ними – в сатировской драме. Здесь мифологические сюжеты, характерные для трагедии, контрастировали с грубой комичностью (как говорится – «юмором ниже пояса»), носителем которого являлся хор в образе сатиров.

Аполлоническое и дионисийское начало, представляемое сатирами, противостоят друг другу и в мифологии – причём не всегда только сущностно. Так, известен миф о сатире Марсии. Этот сатир противостоит олимпийским богам в области искусства: Афина изобрела авлос (свирель) – но осталась недовольна своей работой и выбросила инструмент, Марсий же подобрал его – за что богиня так разгневалась на сатира, что даже ударила его. Но Марсия это не остановило: он освоил свирель в совершенстве и даже вызвал Аполлона на музыкальное состязание (вряд ли следует уточнять, кто победил). Это напоминает аналогичный сюжет об Аполлоне и Пане (тоже козлоногом!), но Марсию повезло меньше: побеждённого сатира Аполлон повесил на сосне и содрал с него кожу.

Примечательно, что сатир играет на свирели, а Аполлон – на кифаре. В Древней Греции духовые инструменты считались более «низкими» в сравнении со струнными, поскольку при игре на духовых нельзя петь – т.о. не присутствует слово, несущее разумное начало, а есть только мелодия – непосредственный отклик на чувство… в те времена человечеству ещё только предстояло осознать высшую абстрактность инструментальной музыки…

Впрочем, осознать предстояло многое, и прежде всего то, что олицетворяемое сатирами животное начало в человеке, не контролируемое разумом, становится опасным и до добра не доводит… Потому-то в христианскую эпоху бесы изображались с козлиными копытами и рогами (чертами, «унаследованными» именно от сатиров), а средневековые представления о шабаше ведьм многими чертами напоминают античные вакханалии.